Позднесредневековая карта ранней Московии
Река Поломять. Путь из Селигера к Ильменю
Локализация античных Турунта и Хесина
Авторы отмечают, что осенью 1996 г. на заброшенных торфоразработках Глумицкого болота в Волосовском районе Ленинградской области, приблизительно в 60 км к юго-западу от г. С.- Петербурга и в 70 км к северу от г. Луги, группой охотников был обнаружен хорошо сохранившийся железный топор не известного ранее в этих местах типа.
Дальнейшие исследования выяснили, что использование такого орудия в качестве хозяйственного вряд ли целесообразно и это скорее всего боевое метательное оружием типа известных "франциск" древних саксов и франков. Подобные узколезвийные боевые топоры позднеримского времени признаются прототипами меровингских "франциск". А найденный образец хронологически может быть датирован первой половиной III - серединой IV в. н.э.
Образцы оружия этого периода на Северо-Западе России не многочисленны, но и не единичны. Упоминают случайную находку из окрестностей Луги боевого однолезвийного ножа с бронзовой рукоятью (рис. 2: 4). И - как это не казалось бы парадоксальным - ближайшие аналогии этому предмету пока нашлись лишь на территории северо-западной Испании, в ограниченном регионе между Саламанкой и Бургасом. Они там датируются второй половиной IV - началом V в. и соответствуют пограничной зоне между расселением проникших в это время (около 406 г.) на Иберийский полуостров вандалов и аланов, противостоявших тогда же германцам-вестготам.
Допускают, что в событиях этой эпохи могли принять участие и галинды, выходцы из Прибалтики. Хотя и у венедов шансов немало, тем более у аланов от Аланской горы, известной в округе в начале нашей эры.
Интересен и комплекс трупосожжения с оружием, обнаруженный еще в конце XIX в. в кургане 45 у погоста Доложское, в районе озера Самро Плюсско-Лужского междуречья, что неоднократно обсуждалось в литературе. Здесь были найдены умбон щита так называемого типа Либенау (Ян – 7) с острым шипом в центре и "жемчужным" декором по краю, втульчатый наконечник копья с ромбовидным пером типа 1Г по Казакявичусу и трехчастные удила с кольцевыми псалиями, оформленными в стиле Сёсдал (рис. 2: 1-3).
Умбоны подобного типа, характерные в период B2-C1 для восточных германцев и сохранявшиеся еще длительное время (D1-D2) в позднеримской варваризованной армии, за редкими исключениями (Цебельда, Глувчице), исчезают к середине V в., охватывая, таким образом, обширный хронологический интервал с рубежа II – I вв. до начала V в.
Сочетание хронологических позиций умбона с наконечником копья и удил позволяют определить дату комплекса последней четвертью IV – первой четвертью V в. и отнести бытование данных вещей к так называемому "позднеримскому времени" или к началу "эпохи Великого переселения народов".
Более точная датировка в настоящее время вряд ли возможна. Но это и время знаменитых войн Аттилы с Хольмгардией, отмеченных скандинавским эпосом
Обряд трупосожжения с помещением в могилу оружия тогда не был характерен для местного населения данного региона Восточной Европы и отражает проникновение сюда выходцев из более западных и отчасти юго-западных территорий. М.М. Казанский прямо считает набор оружия из погребения в Доложском погосте типично балтским и связывает его происхождение с пришедшими с Запада через территорию Литвы смешанными германо-балто-славянскими дружинами. (Казанский М.М. О балтах в лесной зоне России в эпоху Великого переселения народов // Археологические вести. Вып. 6. СПб., 1999. С.409-411. Рис.6:1-3.). Здесь даже точнее говорить о полиэтносе венедов.
Определённая близость курганного погребального обряда и самого инвентаря с летто-литовскими и западно-балтскими комплексами очевидна (правда, педалируются балты, а праславянский характер венедов затушевывается). А. Таутавичус относил комплекс из пятого кургана в Таурапилисе к концу V- началу VI в. И. Вернер, датируя погребение "около 500 г. ", связывал его с эпохой Теодориха Великого (488-526 гг.).
Это тоже герой сказаний о войнах Хольмгардии с Аттилой и Тидреком Бернским.
По расчетам авторов, наиболее вероятная дата "закрытия" комплекса лежит приблизительно между 450-475 гг. (это время Аттилы и более раннего Теодориха, который наряду Теодорихом Великим тоже известен). В итоге, находки на Ижорском плато в целом хронологически оказываются более ранними, чем "классические" памятники Литвы горизонта Таурапилис-Вижяй, также, в свою очередь, маркирующие западный путь связей.
Никак не связаны с местным Северо-Западным и Прибалтийским кругом древностей представленные образцы боевого ножа (меча) и топора, выступающие явно инородными для этих территорий. Более того: все упомянутые находки приходятся на период, когда на Северо-Западе России, по мнению большинства исследователей, вообще никакого населения не зафиксировано. Но раз вещи позднеримского горизонта имеются, остаётся предполагать, что таковое, имевшее далекие западные контакты, все-таки существовало. Культурно-демографический вакуум при довольно плотно заселённой территории сопредельных регионов просто невозможен, а опосредованное влияние провинциально-римской культуры выглядит вполне вероятным
Авторы делают очень справедливый вывод, но соответствующие этнографические данные от времен Птолемея хотя бы до Иордана не приводят. А жаль.
Конечно, пионерская статья В.А.Булкина, В.Н.Седых и С.Ю.Каргапольцева требует суммирования с большим массивом исследований, уже накопленных по досредневековью Северо-Запада России. Главное, и в реальной истории Новгородской земли ныне без Турунта и Хесина никак не обойтись. Если речь о реальной науке.
И думается, вполне могут быть жизнеспособны туристские маршруты «Турунт – Хесин» (античные святилища Руси). Водные, автобусные, самодеятельные…В этих краях есть что посмотреть из очень и очень реально древнего. Хотя бы в первых залах добротных музеев. Да и сама природа хранит память о первых поселенцах в этих краях.
Один из залов Новгородского музея
Источники: kobona.ru, fotki.yandex.ru, nwae.spb.ru, vnovgorod.info