Это нужно живым (Алина В.)

Катюше было 3 года, когда папа, прощаясь, взял ее на руки, крепко прижал к себе. Она была самой младшенькой, любимицей отца. Иван, Феня, Николай и Толя стояли здесь же, рядом с мамой.

Что думал тогда Сергей Глухов, прощаясь с женой и ребятишками? Что творилось в душах всех мужиков дерев­ни Рыбное Козульского района Красноярского края? Летом 41-го все разом уходили на войну. Этот день на родине для них был последним. Не вернулся домой никто.

В семьях воцарилось тягостное, мучительное ожидание — весточку бы... И стали приходить вести, кому письмо с фронта, кому похоронка. В ноябре к Глуховым пришло со­общение страшное — пропал без вести.

А дальше слёзы и ожидание, голод и ожидание, Победа и ожидание... Кем-то ненароком оброненное: а может, дру­гую нашел да и бросил вас... а может, в плен сдался, вое­вал-то на Волховском фронте, там власовцы Родину пре­дали... а может, погиб где. А может, жив?

Так и тянула пятерых детей Антонина Глухова, не жена и не вдова. Помощи ниоткуда не ждала. Кому похоронка пришла, тем семьям государство назначило пенсию по потере кормильца, после войны и от налогов освободило. А если солдат пропал без вести, семья не получала ничего. До самой смерти не знала Антонина Павловна о судьбе своего Сергея.

Выросли дети, обзавелись своими семьями. Большин­ство из них переехали жить в город Ачинск Красноярского края, кто-то покинул родные места, уехав в другой город. Память об отце нет-нет да и тревожила семейный покой. Правда, сами искать не пытались, а вот весточки все рав­но ждали.

Она пришла, но много, очень много пет спустя.

Не ведала семья Глуховых, что на да­лёкой Новгородчине почти сразу пос­ле войны братья Орловы во главе с отцом, рискуя собственными жизнями, стали по крупицам собирать  сведения о былых боях. Во всех районах Новгородской области стихийно создавались отряды поисковиков. Легендарные слова ве­ликого русского полководца о том, что война не закончена, пока не похоронен последний солдат, обрели реальную почву. Везде, где фа­шист опоганил нашу землю, где гибли деды, отцы и братья, зарастали травой и молодыми деревьями холмики и воронки с останками бойцов. Много в лесах валялось смертоносно­го железа. Поисковики находили захоронения, откапывали врастающую в землю историю, по обрывкам найденных документов восста­навливали правду в отстаивании чести про­стого русского солдата — не пропавшего без вести, а погибшего как героя. Так стала изве­стна трагедия Мясного Бора и правда о 2-ой Ударной армии, известной как власовской и предательской. Апломб, а потом ложь Ставки главнокомандования тысячи жизней в период войны превратили в кошмар. Здесь в болотах, стремясь к прорыву блокадного кольца под Ленинградом, без вести пропали многие и мно­гие, рядовые и командиры. От них отняли жизнь, их семьи навсегда потеряли покой.

В 70-80-е годы поисковые отряды объеди­нились и стали в целом именоваться экспе­диция «Долина». Долиновское движение ши­рится и растёт и по сей день. Почти в каждом районе есть свой отряд - «Гвардеец», «Соко­лята», «Красная звезда», в Маловишерском районе отряд называется «Память».

Осенью 2002 года парни из нашего отряда подняли тридцать бойцов. У семи из погибших были найдены медальоны. К сожалению, рас­шифровать, за давностью времён, удалось пока только два. Один из них принадлежал Сергею Глухову из деревни Рыбное Козульс-кого района Красноярского края.

Начался второй этап поиска, уже родственников погибшего сол­дата. Руководитель группы «Па­мять» Игорь Никитин послал за­просы по линии УВД и через военкомат. Так стало известно, что в Ачинске Красноярского края живет младший сын Сергея Глухова, уже 72-х летний Анатолий Сергеевич Глухов.

Анатолию Сергеевичу позвонила женщина, работающая в паспортном столе Ачинского района, аккуратно узнала, стоит он или сидит, и попросила присесть. «Я вам очень важную новость сообщу - нашлись останки вашего отца». И дала все координаты Игоря Никити­на в Малой Вишере.

Из пятерых детей С. Глухова к концу 2002-го года в живых остались только Толя и Катя. Та маленькая Катюша, с которой перед ухо­дом на фронт так трепетно прощался отец. Екатерина Сергеевна живёт в Нижневартовс­ке. В это время она лежала в больнице, и оше­ломляющая новость настигла её только че­рез месяц. 61 год без отца, и вдруг вот она, та самая весточка, которую так ждала их мать. Невероятно! Где это? Что делать? Новгород­ская область — это же очень далеко!

23 февраля она позвонила домой Никитину.

—Здравствуйте, Игорь Николаевич. Я дочь Глухова Сергея. Я хочу к вам приехать...

Что тут началось. Долиновцы радовались, как дети, когда нашли сына поднятого ими бойца. А тут ещё и дочь нашлась. Звонки, переговоры с Ачинском, Нижневартовском и Малой Вишерой следовали чередой. Перезахоронения, по тради­циям «Долины», проходят осенью и весной. Это готовилось к празднику Победы.

Неблизкий и достаточно затратный путь пред­стоял и детям Глухова. Как отметил И. Никитин, хорошо, что среди бюрократизма, отписок, чело­веческой черствости есть и совершенно проти­воположные явления. Люди деликатно сообщили новость Анатолию Сергеевичу, люди помогли ему и Екатерине Сергеевне. Из администрации Ниж­невартовска позвонили в Малую Вишеру и сказа­ли, что проезд дочери к месту захоронения будет компенсирован, то же подтвердили и районные власти Ачинска. На Новгородскую землю ехали и сын, и дочь бойца.

В Малой Вишере тоже хлопот хватало. Во-пер­вых, это первый приезд родственников на захо­ронение к поисковикам из группы «Память». (Прежде, в 90-х, был другой отряд, который пре­кратил своё существование). Опыта приёма та­ких гостей у ребят пока не было. Надо было сде­лать многое: билеты, проживание, питание, транс­порт. Само пе­резахоронение требовало массу подго­товки: могила, гробы, венки, памятник, па­нихида по усопшим, по­четный кара­ул, воинский салют, митинг и многое, мно­гое другое. А денег, как все­гда, ноль — что у долиновцев, что в райвоенкомате, да и район не из богатых—шаг вправо, шаг влево—бюджет. Понача­лу даже слышался шепоток за спинами— приду­маете же, да кому всё это нужно? Потом стали понемногу откликаться руководители служб и ведомств.

Не стоит описывать все мытарства, но к 7 мая, при казалось бы вечной у нас неразберихе, удивительно — всё было сделано на отлично. Военкомат, «Вишера-жилкоммунсервис», «Ярос­лавна», иерей православной Никольской церкви о. Дмитрий, воинская часть из Новоселиц, адми­нистрация района — подключились все. И, ко­нечно же, на плечи парней из «Памяти» легли основные заботы.

На кладбище, перед све­жей братской могилой — в ряд четыре пунцовых гроба. На крышках поржавевшие, простре­лянные русские каски. Люди 21-го века пришли поклониться праху тридцати солдат, отдавших жизнь за Отечество в уже ушедшем 20-ом.

Невысокого роста пожилой мужчина, сняв го­ловной убор, скорбно застыл возле траурного ряда с последним пристанищем своего, вновь обретенного и навсегда ушедшего, отца. Жен­щина с покрытой черным платком головой хо­дит от гроба к гробу, поглаживает их руками и что-то говорит и говорит сквозь рыдания. Об­рывки фраз, которые так и не сказала за всю жизнь маленькая Катя своему папе, уносит вдаль пронзительный майский ветер.

Рядом в почетном карауле стоят вытянутые в струнку солдаты. Мальчишки-первогодки пос­леднего призыва в застиранной, мешком сидя­щей на фигуре военной форме, в стоптанных и не по размеру сапогах, сегодня они служат Роди­не. Что думают они у гробов солдат той большой войны? Сергей Глу­хов уходил на войну в 38 лет. Он умел масте­рить, знал ласку жен­щины, качал на руках де­тей. Что по­видали в жизни эти юные мужчины? Какой приказ ждёт их завтра? Не приведи Господь кому-то без вести пропасть в горах Чечни иль на совсем далёкой таджикс­кой границе. Найдутся ли поисковики, которые поднимут прах российского солдата спустя не­мало лет, и чей тогда покров цвета вороньего крыла со склонённой головы спускаться будет ко гробу?..

Долиновцам ведь удалось прочесть два ме­дальона из семи. Одним был Луценко Яков Пав­лович. У него дома оставалась только мама и больше никого. Поэтому родственников найти не удалось.

И еще один, совершенно потрясающий мо­мент. Батюшка служил панихиду, и в это время пошла смена почётного караула. Отец Дмитрий на несколько секунд остановился — последняя воинская честь павшим героям. Во время само­го захоронения три автоматных залпа—воинский салют.

Выступали люди, говорили о том, что поис­ковики делают очень нужное дело. Хотя в быту, в обычное время, можно услышать, что не надо это никому, присыпаны кости землёй и ладно.

Но мощнее всех было высказывание гостьи с Севера. Екатерина Сергеевна благодарила парней из «Долины» за то, что они восстанови­ли ЧЕСТЬ и ДОБРОЕ ИМЯ их отца. Теперь они точно знают, что он погиб в боях на Новгородс­кой земле и теперь предан этой земле по право­славному обычаю со всеми почестями, полага­ющимися солдату.

Вечером собрались за одним столом гости и парни группы «Память», как водится, помянули, и стали откры­ваться «тайны». Екатерина Сергеев­на Хаметова (Глухова) рассказала, сколько волнений и сомнений было в её душе во время поез­дки — куда едем? кто встретит? как будет? Брату Толе уж и лет немало, да ещё инвалид по зрению, плохо слышит, за ним надо присматри­вать. Сначала и брать его не очень хотела с собой, но и жена Толи, и дети настояли. Дорога дальняя, пересадка в Москве. А в Москве на вокзале, пока ждали своего поезда, познакоми­лись с людьми из Уфы. Те ехали на такое же перезахоронение в Старую Руссу Новгородс­кой области (в эти дни на Новгородчине  пере­захоронения солдат проходили в семи райо­нах). К Вишере подъезжали около че­тырех часов утра. Стоянка всего минута, проводник торопит. И вдруг—такой уже знакомый голос Игоря Никитина: "Это 11 вагон?" Встре­тились как родные, настолько уже по телефон­ным переговорам узнали друг друга. Вася Семё­нов Анатолия Сергеевича чуть ли не на руки принял. Вообще парни оказали такой приём, что и представить было трудно.

Игорь Николаевич Никитин тоже разоткро­венничался. Рассказал, что бойцов откопали уже глубокой осенью. Когда нашли первый медаль­он — чуть не плясали. А уж когда удалось про­честь два, радости не было предела Но и забот прибавилась куча. Грубо говоря, семь мешков человеческих костей надо где-то хранить. Ра­зобрали по гаражам. Естественно, семьям это радости не доставило. Кто-то из жён в гараж так ни разу и не вошёл за весь сезон. Сам же Игорь, говорит, когда заходил в свой гараж, все­гда невольно приветствовал эти мешки —здо­рово, мужики! А похоронить осенью не получи­лось. Куда ни обращались, отмахивались как от назойливых мух В районе воды дефицит, с ком­муналкой крах, нет жилья погорельцам, бюд­жет трещит по швам, а вы тут со своими костя­ми... В общем, не вышло ничего. Но верно гово­рят, что ни делается — всё к лучшему, осенью-то не успели бы родственников найти. Сейчас получилось всё как надо.

Долиновцы вообще немногословный народ. Сидели молча и только изредка поправляли рас­сказ своего руководителя, подшучивали над Никитиным —он мозг нашей группы, пусть и гово­рит, наше дело копать. Это они явно скромничали. Быть поисковиком не значит только ко­пать. Вообще у долиновцев отличается от обыч­ных людей философия, у них своеобразный об­раз жизни. Они вечно что-то ищут узнают, рас­спрашивают, по ночам зависают в Интернете, роются в доступных и недоступных архивах. В межсезонье, когда земля промерзает, у них ощу­щается особенный зуд — они ждут весны, их «рвёт» в лес. Наши леса, где шли бои, считай, сплошные болота. И вот вечно мокрые, обляпанные грязью, голодные к концу дня, они со своими верными щупами прочёсывают пядь за пядью отмеченные на карте места. Естественно, не всех понимают родные, ворчат родители, иногда «ши­пят» жёны, а они ждут-не дождутся выходных, чтобы опять копать.

Как только отряд образовался, в первый год в области выбили чуть-чуть ГСМ, сухие пайки, ез­дили на своих машинах. Да далеко ли на жигулях уедешь, только возле трассы. А нужна прилич­ная техника — если 32 версты с полной выклад­кой пешком отмахать, то и копать уже не смо­жешь. Места боев — в глубинке маловишерской, и сколько ж, старожилы говорят, там народу полегло.. В этом году дали раздолбанный уазик, парни свои деньги в ремонт вложили. Ну скажи­те, какой семье это понравится? Без конца зву­чит надоедливый вопрос—зачем вам это надо?

А они говорят—если не мы, то кто же? Сколь­ко ещё в России семей не могут поклониться праху своих родных. Почести своим героям стра­на должна отдать сейчас, если не смогла сде­лать этого вовремя.

И здесь опять возникает вопрос—не смогла или не захотела? В 60-е годы пошла первая волна перезахоронений. Видимо, под это были выделе­ны какие-то средства. Итоги тех «деяний» про­сматриваются сейчас. То место, где парни под­няли 28 солдат, числится как перенесенное за­хоронение. Стало быть, кто-то сделал все для отмазки, верхний слой земли сняли, двух чело­век откопали и отчитались по форме. А вот в 2002-ом наши ребята в том же месте выкопали яму глубиной более двух метров. Гошу Василье­ва, который нашел медальон Сергея Глухова, осыпавшийся грунт завалил по грудь, пришлось быстро-быстро откапывать. Как говорят парни, это еще не всё. Рядом другие бойцы лежат. Их надо за лето поднять.

Надо это всё Игорю Никитину, судье феде­рального суда? Надо это Василию Семёнову, сотруднику РОВД — придя после суток работы «лететь» в лес? Игорю Блинову, с 15 лет всё свободное время посвящающему поиску? Геор­гию Васильеву и Владимиру Данилову, за плеча­ми которых горячие точки (они были на войне и видели смерть)? Студенту, без пяти минут юри­сту, Олегу Волову? Александру Куприянову, за­канчивающему 11-ый класс и готовящемуся к выпускным экзаменам? Всех не перечислишь... Надо! Приезд дочери и сына бойца Глухова из далеких краев подтвердил — надо!

Слово гостей для бойцов, как их называет Никитин, из маловишерского отряда все эти дни было законом. Только Екатерина Сергеевна намекнула, что хотела бы посмотреть место, где нашли отца, тут же последовало—добро. На другой день на двух машинах поехали в деревню Горнешно. Стыдно признаться, но на АЗС денег на заправку двух машин у долиновцев уже не хва­тало, проезд частично финансировали сами го­сти.

В Горнешно заехали за «крёстным» этой исторической находки. Оказывается, в деревню в свободное время приезжает из города Колпино один человек. Зовут его Саша. Он-то, рас­спросив местных старожилов, и нашел это за­брошенное захоронение, показал поисковикам, и дело пошло. За деревней, на окраине бывше­го военного аэродрома, остановились у глубо­кой выкопанной ямы. Аэродром давно стал покосом, недалеко проходили мелиоративные работы, и каким чудом это захоронение оказа­лось нетронутым, непонятно. Кстати, с этого аэродрома во время войны вылетали самолё­ты с мешками с продовольствием для попав­шей в окружение 2-ой Ударной армии. Эту ин­формацию нам тоже рассказал Саша. Взрос­лый мужик, а тоже «удирает» от семьи в лес и ищет, ищет, а потом информирует ребят из «Долины». Не мужик, а кладезь истории. Вот на таких чудаках и свет держится. Парни назы­вают его Саня-разведка. (Фамилию его, заслу­шавшись, даже спросить забыла).

Возложили на край ямы цветы, выпили по соточке, сфотографировались на память. А Екатерина Сергеевна все благодарила, благо­дарила и с уважением смотрела на Гошу, это он нашел её отца. Парни же деловито ходили рядом со своими неизменными щупами и пока­зывали, по одним им известным приметам, где еще лежат бойцы и, где вскоре они будут ко­пать.

Екатерина и Анатолий Глуховы набрали с собой земельки из-под далёкой для них деревеньки Горнешно. Говорят, положат в Ачинске к могилкам своих родных. А Екатерине Сергеев­не очень понравились наши маловишерские ракиты. Такого дерева она не видела и очень захотела черенок от такого деревца, в память о месте гибели отца, увезти на родину.

Поздним вечером гости уезжали. Долинов­цы прощались с Глуховыми.

-Если буду жива-здорова, следующей вес­ной я обязательно к вам приеду, брат-то вряд ли, а я постараюсь. Быть может, тогда из род­ственников погибших и найденных бойцов я буду уже не одна.

В. АЛИНА
(Газета "Малая Вишера" от 21 мая 2003 г. № 41)

Источник: www.novgorod.net/~dolina/